Цуна/Гокудера (или Гокудера/Цуна) тут не понятно хД

[клюквенное варенье]

Фендом: Katekyoshi Hitman Reborn
Автор:  клюквенное варенье
Бета: сама себе бета, + помощь Rikarin, мужественно прочитавшей мой бред
Пейринг: 2759
Предупреждения: коротко, и не очень стилистично местами. Тапки принимаю строго 36 размера.
Содержание: Влюбленный Гокудера - опасен и вооружен.

I feel the earth move under my feet
I feel the sky tumbling down
I feel my heart start to trembling
Whenever you're around
© Carole King

Шесть часов вечера. Мы сидим у тебя дома и учим всякую чушь, которую я знаю вдоль и поперек, как радист азбуку Морзе, но тщательно делаю вид, что меня что-то отвлекает, чтобы иметь повод поднять глаза от конспекта, стараюсь быть незаметнее и заметнее одновременно, не махая руками, но то и дело поправляя так кстати сползающие очки, чтобы иметь причину быть отраженным в твоих глазах, стараюсь быть и тише и громче, не крича, но роняя на стол ручки, скрипя по столешнице кольцами, ремешками, чтобы, может, слышать как мое имя говоришь ты, хочу быть не ближе и ближе, не пересаживаясь, но вечно склоняясь и спрашивая, хочу чтобы мое существование рядом не было для тебя навязчивым, но было заметным.
Я объясняю вам все как можно заумнее, потому что чем дольше, тем лучше, и, если бы ты знал почему, то наверняка бы разрешил мне это. Но ты не знаешь, и я сделаю все, чтобы не узнал.
За окном идет дождь, будто кто-то на небе взял и переключил кондиционер, поставил осадки и пошел смотреть телевизор. Отрезал людям тепло и свет. А мне – кислород, потому что твои волосы в отсвете лампы – такие нежно каштановые, и ты смешно прищуриваешься, когда смотришь в тетрадь, потому что свет немного режет глаза, так, что мне хочется весело рассмеяться, глядя на твое лицо.
Если бы я умел – я обязательно нарисовал бы тебя таким.
Мои мысли прерывает никто иной как Ямамото, который сидел все это время и вникал в конспект:
- Ох, что-то тут душновато – потягивается – Цуна, может стоит открыть окно? Со свежим воздухом лучше думается, я полагаю – он улыбается…
Он улыбается, а по моим венам прокатывается целое цунами гнева:
- Не жалуйся! Он может простыть! Джудайме, не бейспокойтесь об этом! – но ты соглашаешься с ним. Я злюсь, я завидую. – Тогда сидите, я сам! - Почему ты, бейсбольный придурок, можешь быть таким простым, а я не могу? Как смеешь ты называть его по имени, когда я даже не пробую. Я могу назвать его так только ночью, когда никто не увидит и не услышит. Я шепчу тихо, под нос, как магик древнее заклинание: Цу-на. Это заклинание, чтобы прожить еще день, чтобы закрыть глаза и увидеть счастье, чтобы сначала забыть дышать, а потом научиться заново. Чтобы умереть и переродиться. Всего четыре буквы - и целая жизнь.
Мне хочется как следует врезать, кому или куда – не имеет значения. Но я беру себя в руки и улыбаюсь. Встаю, приоткрываю окно.
Спасительное дыхание ветра врывается в комнату внезапно, как опоздавший ученик в класс, холодной ладонью треплет меня за щеки, откидывает с лица волосы, полощет пепельные пряди по шее, шепчет всякую чушь. Я прислушиваюсь к этому голосу, нарочито медленно моргая, отключаясь, перезагружаясь – как роботы-моски из будущего. Я стою, не знаю что сказать. Краем глаза оцениваю – Ямамото копается в сумке и не видит, а я вдруг замечаю на себе твой взгляд, такой внимательный, от него по телу проходит крупная дрожь. Стою, недвижен как камень и так же глуп. Смотри, смотри, что ты со мной делаешь, бездушный мальчишка. Вот он я, три мгновенья назад спокойный, теперь выставлен на посмешище двумя маленькими пистолетными дулышками, запрятанными в твои зрачки. Ты улыбаешься, а мне хочется кричать. Меня хватает ровно на “раз, два, три” – отворачиваюсь. Я испытываю это ощущение, я видел однажды: женщина упала на пол прямо к переходе в метро и начала рыдать. Не так красиво, как показывают в фильмах: она доходит до угла, прикрывает глаза руками.. нет. Она просто упала, рассыпая по полу лежащие в сумке вещи, и заревела. Она кричала, материлась размазывала слезы в тушью по щекам, билась руками о пол метро, в отчаяньи скребла ногтями по бездушной плитке, стирая свое в ней отражение, будто боялась – увидит. Я тогда еще не понимал, как так можно: так безудержно страдать. Можно. Теперь я знаю.
-Джудайме, мне пожалуй пора идти, пока не поздно. – ищу ответа в окне, а нахожу в нем твое отражение. Черт. В этом доме ты сегодня везде.
Отвечаешь слегка расстроено, вздыхаешь. Я спешно собираю свои вещи, и вылетаю из твоего дома как ошалелый бык из загона, выпущенный на корриду, с ненавистью ко всему. И к себе.
Идет сильный дождь, будто все пузатые малыши-купидоны собрались на облаке и теперь ржут надо мной оттуда, краснощекие уроды. Мой Винстон намок и потушился, не оставя надежды на такой спасительно-привычный дым в легких, горький и сухой. Я иду прочь от твоего дома, чтобы снова вернуться сюда завтра, притянутый, словно к положительному - отрицательный заряд. Воздух стонет, выходя из моих легких. Иду, не разбирая дороги.
Из моих мыслей меня вырывает знакомый голос.
Это ты. Что-то кричишь мне вслед, размахивая тетрадью, бежишь без зонтика, безответственный дурак, обязательно нажалуюсь Реборн-сану на тебя, чтобы приучал к внимательности.
Ледяной ужас сжирает меня, когда я вижу, что ты не смотришь на дорогу и бежишь ко мне наискосок, а сзади какой-то мудак на Фольцвагене даже не бибикает тебе фарами. Сигарета падает на пол, и это словно холостая в воздух перед началом забега. Ноги срываются с места, я даже не чувствую, не соображаю. Спихиваю тебя с дороги, впечатываю в стену, беру за грудки и начинаю орать.
Ору, что ты безрассудный и что лучше б ты на математике спал, чем на ОБЖ, ору, что ты причиняешь беспокойство, что ты просто ежиковолосый придурок, а не босс Вонголы и еще много что. Выливаю на тебя весь свой страх, как воду из ведра.
А потом я прихожу в сознание. Мое существо бьется в истерике под твоим круглым от шока взглядом. Оседаю на асфальт, со стуком падая на колени, и прижимаюсь лбом к твоей ноге. Все. Теперь мне точно конец. Понимаю, осознаю, но облегчение от того, что все обошлось, сильнее разумных доводов, и я так и остаюсь, бездвижный, как заводная игрушка со сломавшимся механизмом. Дай мне еще две минуты, помолчи, пока еще пара сотен капель на обрушится на асфальт, пока сердце не сделает еще 19 ударов и дважды не грянет гром.
Но ты никогда не бываешь так бестактно добр. Наклоняешься, заботливо трясешь за плечи. Мой взгляд в отражении твоих глаз не сердитый, не грустный, не злой. Он спокойный. Как будто меня перерисовал художник-неумеха, забыв вложить во взгляд эмоции, спасибо хоть, что раскрасил.
Говорю тебе то, что думаю. Абсолютно все. И ошарашено смаргиваю, когда теплые ладони касаются щек, если бы ты мог, ты бы запросто сейчас вытянул мою душу, а я бы даже не дернулся. Они проходятся по моему лицу, невесомо, как капли дождя, тихо падающие вокруг. На улице холодно, свежо, а вокруг меня плен из горячего воздуха, сухой и почти без кислорода. Мне нечем дышать.
Ты говоришь “я уже знаю”, и я забываю, как звучит человеческая речь. Ухаю в тартарары, со всеми своими контраргументами, падаю куда-то глубоко-глубоко в черноту, не смея издать и звука. А потом - все осознаю.
Ты словно подбираешь меня, приобнимая за подмышки, как намокшего, радостно прыгнувшего на тебя пса, скучавшего по хозяину, но мой порыв такой сильный, что я вжимаю тебя в стену, подаваясь вперед, лезу к тебе своей наглой вымокшей мордой, а ты и не против, зарываюсь носом в волосы за твоим ухом – не против, крепко сжимаю, как спасательный круг, и ты не отдергиваешься.
Мое имя с твоих губ слетает , так тихо и нежно, как падающий лист с дерева. Ждал - не ждал, верил - не верил.
Слегка нависаешь, мои ладони на твоих плечах, твои – отводят за уши мои волосы, тебе наверное холодно, но твое дыхание на моем лице - обжигает, твои губы сухие и мягкие, хотя идет дождь, мои – податливые и безвольные. Намокшая одежда липнет к телу, и мы так же – друг к другу, не в силах оторваться или отстраниться. Край моей футболки легко ползет вверх, как белый флаг, под действием твоих пальцев, твоя спина – под оккупацией моих рук.
Мы два заряда, две тепловых сущности на одном мониторе, планеты, сошедшие со своих орбит, мы - двое парней, забывших обо всем под этим низким, покрытым тучами небом.

Любопытный ветер расметывает листы забытой на проезжей части тетради, останавливаясь на злополучном 27х59, а мы уже где-то далеко, мы идем прочь, смеясь и держась за руки, и в моих наушниках надрывается вечный джаз.

@темы: #fics, katekyoshi hitman reborn

Comments

[NightBeast]

Такой поток чувств, это здорово)
Особенно вписалось 27х59 в тетради. Спасибо за фик.

[клюквенное варенье]

Такой поток чувств, это здорово)
Особенно вписалось 27х59 в тетради. Спасибо за фик.

Да незачто) большое спасибо за похвалу)) *счастлива в шоке оттого, что это кому-то понравилось*

[Тэн Морган]

Йа ни магу это слишком прекрасно. Первый раз читаю удачный до безумия ПОВ, логичный, правильный, и завораживающий, ками дай автору побольше вдохновения. Иба я хочу еще)

[клюквенное варенье]

MorGun

ками дай автору побольше вдохновения. Иба я хочу еще)

кхм засмущаете)

[Тэн Морган]

клюквенное варенье если смущение как-то способствует писательскому процессу - всегда пожалуйста

[клюквенное варенье]

если смущение как-то способствует писательскому процессу - всегда пожалуйста

ну... ну я постараюсь))

[Dr.Mez]

*.* *перечитал* ты очень хорошо пишешь, этот фик особенно понравился))))

[клюквенное варенье]

*.* *перечитал* ты очень хорошо пишешь, этот фик особенно понравился))))

спасибо, приятно слышать))

[Бася.]

это лучшее, из того что я читала по этому пейрингу *___*

останавливаясь на злополучном 27х59

а за это отдельное спасибо :3

[клюквенное варенье]

руруруру .О. ^^" незачто))

[Хэлли]

у вас потрясающий слог, автор незабываемо, действительно незабываемо
в цитатник

[клюквенное варенье]

товарищ Чип,
спасибо)) радует, что вы так высоко меня цените))

[Vinara.]

клюквенное варенье, шикарные описания, вот читаешь - и картинка сразу перед глазами, реальная такая=)) Спасибо=)

[клюквенное варенье]

Dimiridi, незачто)